I
Экспедиция в Абхазию и Сванетию, июнь 1988 г. (отрывки, вернее без некоторых несущественных частей)
Взято здесь: http://vborschev.narod.ru/expabxaz5.htm
– Вы знаете, Володя, Кибрик в этом году едет в Сванетию!
Это Мариночка Филипенко, на работе, кажется, еще зимой. Я тогда еще не строил летних планов, тем более не «примерял» экспедицию. Но слово действует – Сванетия. Никогда не был, столько слышал. Лидины восторги, она была там, когда ей было 10 лет и туда вела еще не дорога, а Ингурская тропа (они прилетели на самолете и уезжали на первом «пассажирском грузовике»).
Потом Сандро прислал кассету со своими песнями и среди них – эта:
Я клюнул. Почему бы в самом деле не съездить. Устал ведь. В прошлом году весь отпуск в больнице, с отцом. Эта зима невеселая*). Надо отключиться. К тому же вроде бы экспедиция будет недолгой.
Потом Сандро позвонил, звал уже открытым текстом, и я, так сказать, «дал официальное согласие». А когда были весной на конференции в Боржоми, оказалось, что едем не в саму Сванетию, а в Абхазию, там есть сванские деревни. В Сванетию после этих катастроф*) Кибрик ехать не решился. Это чуть сбавило энтузиазма, но – решение уже сформировалось. К тому же отпали все обстоятельства, которые могли помешать. Итак – еду.
12–14/VI
В поезде. В вагоне нас 16 человек. Кибрик и Сандро летят, будут нас встречать вместе с Колей-шофером, который выехал на несколько дней раньше. В Харькове к нам подсаживается Нинуся – итого в экспедиции 20 человек. В основном – старые знакомые. Несколько «тувинцев». Больше половины народа было в прошлом году в Абхазии.
Уже в дороге Яша Тестелец раздал всем описание сванского языка – текст на 24 страницах из 28 параграфов. Сванским языком занимаются в основном грузины. И пишут они, естественно, по-грузински. Но для Яши это не помеха. И я думаю, что он сильно скромничает, говоря, что это компиляция. Несколько человек в дороге усердно изучали этот Яшин труд.
Что в дороге, кроме лежания на полке и чтения? Еда – то в одном, то в другом «девичьем» купе. Пение. Поют Леня, Яша и Таня. Потом выяснилось, что и Нинуся поет. Все, кроме Яши, под гитару. А Яша – просто оперный тенор. И почти все поет по-итальянски. Нинуся все время рисует.
Состав
1. Кибрик
2. Сандро
3. Яша Тестелец
4. Мира Бергельсон
5. Нинуся Кибрик
6. Леня Куликов
7. Федя Рожанский
8. Оля Федорова
9. Люда Зосимова
10. Нина Сумбатова
11. Таня Вакс
12. Света Толдова
13. Наташа Андреева
14. Ира Царевская
15. Нина Добрушина
16. Валя Выдрин
17. Оля Завьялова
18. Олег Семихненко
19. Коля
20. Я
Поезд опоздал, вместо 12 приехали в 2 часа. Нас встречали Сандро и Коля – Кибрик остался на месте. Прежде всего повезли нас купаться. Это было божественно – после двух почти суток дороги поплавать в море. Оно сравнительно чистое и достаточно теплое (но не теплее моего родного Строгинского моря).
Потом на машине на место. Деревня наша называется Чини. Она – часть небольшого конгломерата деревень, которые все вместе называются Амткел – это название (и соответствующий кружочек) есть на карте, на Военно-Сухумской дороге, примерно на полпути от Сухум до Южного Приюта, час с небольшим езды от Сухум. Но мы добирались довольно долго, часа два с лишним – останавливались где-то посередине, у почты, где публика давала телеграммы. Это заняло много времени, тут не привыкли к такому количеству телеграмм.
В Чини, у школы, где мы будем жить, нас встречал Кибрик. Он сварил картошки к нашему приезду. Едим, устраиваемся.
Кибрик посылает меня за вином – к директору школы, который вчера их встречал, поил, естественно, и сейчас обещает дать вина. Идем к нему домой, нас сопровождает Зураб – молодой человек, уже ставший нашим другом. Заходим в сарай, там бочка, шланг торчит. Подсасывают, как бензин – и в канистру (наша шестилитровая канистра).
Директор приносит тарелку с сыром и хлебом и два стакана, мне и Зурабу. Сам не пьет, говорит – только что из Сванетии, там каждый день пили. Да и вчера, видимо, он не воздерживался, угощая Кибрика. Вино белое, сладковатое, не очень высокого класса.
Вечер. Все за столом. Хозяев представляют Зураб и Валера, наш сосед. Кибрик произносит тосты за успех экспедиции. И Зураб что-то говорит. Но вечер как-то не клеится. Разговор переходит на сванские глаголы. Ни пения, ни танцев. Завтра с утра начинается работа.
Деревня наша на небольшой горке. Под горкой течет речка Джампал, которая в нескольких километрах ниже впадает в Кодор.
Селение симпатичное, совсем не похожее на русскую деревню. Дома стоят далеко друг от друга, вокруг каждого дома – сад, участок, все положенные сотки. Всего дворов 40–50, и они разбросаны на сравнительно большой площади. И так как все это не на ровном месте, то где бы ты в деревне ни был, рядом с собой обычно видишь два-три дома, остальное скрыто деревьями, складками горы.
Дома почти у всех большие, двухэтажные, как правило – новые. Много домов строится, обычно – из какого-то камня типа туфа. И – разительный контраст своего и чужого. Школа, в которой мы, как обычно, располагаемся, – убогая, небольшой двухэтажный барак из каких-то хилых досок. Если бы они считали, могли считать школу своей, принадлежащей общине, какой бы они дом отгрохали.
В школьном бараке внизу – четыре помещения. Наверху – учительская, три маленьких класса, метров по 10–12 и один большой – метров на 20, небольшой коридорчик. Мы живем наверху, в трех классах. В двух маленьких – мужчины, по 4 человека, в большом – все 11 девиц, их постели занимают весь пол. Тут нет интерната, поэтому нет ни кроватей, ни матрацев. Наши постели – надувные матрацы, спальники (я не проверил дома свой матрац, а он спускал, пришлось спать на нем как на подстилке, пока Кибрик не улетел в Париж и не оставил мне свой).
Внизу в большом классе – кухня, и она же столовая, газовые плитки, привезенные из Москвы, ящики с продуктами. Восемь школьных столов-парт (точно такие же, как в Туве, всеобщая стандартизация) сдвинуты вместе и образуют наш обеденный стол. В соседнем помещении – продуктовый склад. Картошка, которую по дороге сюда где-то под Рязанью, у себя на родине, добыл Коля, рассыпана на полу в другом школьном домике (кроме главного барака, есть еще два маленьких домика).
Крыши и маленького домика, и главного барака местами текут (слава Богу, не в наших спальнях). В столовой нашей стоит печка-буржуйка. Зимой, небось, холод жуткий.
Перед школой – большой двор, покрытый травой. На нем волейбольная площадка, щит с баскетбольным кольцом. У забора, во дворе, стоит наша машина. Коля спит в машине, у него там портативный телевизор и по вечерам там обычно кто-нибудь что-нибудь смотрит.
За школой – дровяной сарай и «удобства» с тремя дверьми – знаки М, Ж и ДЕТИ (по-русски, естественно). В М и Ж, видимо, имеют право ходить только учителя. Сандро, как обычно, снабжает двери крючками. За «удобствами» – сад.
Вода – из крана на дороге перед школой, либо из шланга, который протянут сквозь забор соседнего (Валериного) дома. Но вода почему-то есть не всегда. А чтобы шланг заработал (когда она есть), нужно просить соседа напротив открыть кран.
Школа на окраине, за ней горка, не очень высокая. Там есть небольшое «плоскогорье», где, говорят, во время войны был аэродром, кукурузники, видимо, приземлялись. Тут ведь недалеко была линия фронта, немцы какими-то, видимо, не очень большими силами альпийских стрелков преодолели Кавказский хребет.
На речку можно попасть по дороге (километрах в четырех от нас мост) и по тропе, которая спускается по ущелью, это выше по течению.
Километрах в трех-четырех от Чини греческая деревня Георгиевка, туда идет хорошая дорога. На месте Чини раньше тоже жили греки. Но в 49-м году их выселили, а сюда насильно привезли сванов. Когда греки вернулись в Георгиевку, не знаю. За мостом, на другом берегу Джампала деревня Хэши, там почта, центр совхоза. Все это вместе, как я уже писал, называется Амткел.
15/VI
Ночью шел дождь, к утру перестал. Перед завтраком я сбегал на ближайшую горку, но недалеко – сыро, скользко.
После завтрака начались занятия, в первый раз пришли информанты. А я пошел разведывать тропу к речке. Мне показали издалека, где она начинается, но я недопонял и попал на склон ущелья. Решил лезть вниз, а склон крутой и скользкий после дождя. Громадные деревья, часто покрыты мхом метров на десять от земли, даже тонкие ветви покрыты мхом – листья торчат прямо из мха, вид фантастический. До низу я не добрался, стало совсем круто, и дождь сильный пошел. Я его переждал под камнем и полез наверх. И выбрался на тропу. Быстро спустился по ней к речке, выкупался и вернулся – за 35 мин. (а по склону я ползал часа полтора). Народ еще трудился.
Дождь шел почти весь день и ночью. После ужина – пение. Сандро – по заявкам, и остальные – Таня, Леня.
Сегодня жизнь по нормальному рабочему расписанию. Подъем в 7 утра (вчера, ради первого дня, встали в 8ч), завтрак в 8.
Утром дождь, но после завтрака он стихает. Приходят информанты, и начинается нормальная работа. А мы с Нинусей пошли погулять по «греческому проспекту» – дороге в Георгиевку. Хорошая широкая щебеночная дорога. До деревни – километра четыре. Но мы не дошли – ходили на колодец смотреть, землянику собирали, пересекли горку и вышли на ту же дорогу уже у самой деревни, но пора было возвращаться.
После обеда поехали на машине купаться на речку, вниз. Как-то не нашли хорошего места. Девочек послали на рукав речки, по которому все время ездил трактор. Тракторист проехал, видимо, раз и обалдел от обилия оголенных женских тел, и все это время совершал «челночные» рейсы. Потом оказалось, что эта протока – обычная дорога, превратившаяся в рукав речки после дождя. Девочки были очень возбуждены купанием и трактором.
Купались, несмотря на погоду, – пасмурно, капает. Но после этого в погоде – явный перелом, появилось наконец солнце. К вечеру небо окончательно очистилось, молодой месяц, звезды.
Мы с Сандро после ужина пошли погулять по тому же греческому проспекту и наблюдали совершенно фантастическое зрелище. Вокруг летали полчища светлячков. И они не просто светились, но и мерцали при этом в каком-то общем ритме, слегка размазанном, конечно. Темно, звезды, и это мерцание – сказка! (...)
17/VI
Обычный рабочий день. Я до завтрака сбегал на почту, скорее для прогулки, чем с какой-то целью. Почта была, конечно, еще закрыта. После завтрака мы с Нинусей сходили на речку по разведанной позавчера тропе. Встречающиеся по дороге ручьи после дождей вздулись, и пришлось кое-где разуваться.
После обеда публика под предводительством Нинуси пошла в Георгиевку. Вернулись очень довольные, им открыли одну из двух тамошних церквей (туда иногда приезжает откуда-то священник и служит).
(...)
18/VI
Информанты теперь приходят в 2 часа – попросили, чтобы успевать по утрам делать свои дела – у всех же свое хозяйство, вообще – лето, и дел, конечно, много. Как они вообще соглашаются так много времени тратить на экспедицию? Ведь платят им гроши.
После завтрака ходили купаться – с Таней и Нинусей. С обеда наше с Таней дежурство.
А вечером – праздник. Каждый раз в экспедиции, примерно в середине срока, бывает праздник, обычно – в честь чьего-то дня рождения. Если экспедиция в июле – праздновали день рождения Сандро. В Туве, в августе – день рождения СуперИры (в прошлом году в Абхазии – тоже). А сегодня – день рождения Теньки. Его нет здесь, но все его знают и любят. Опять же Кибрик, Нинуся и Мира здесь.
Для праздника лучше, когда он во второй половине срока, все уже знакомы, притерлись и просто пора попраздновать. А сегодня – всего пятый день. Но ведь не выберешь.
За вином опять я иду, на этот раз – к Зурабу. У него, как он говорит, «черное вино». Пришли в его «помещение» – под домом, не подвал, а действительно, ground-floor – как раз на уровне земли, под жилыми комнатами. Налил он канистру, принес горячую лепешку, сыр – и мы с ним выпили по нескольку стаканов. У него вино получше, но тоже не совсем настоящее. Он говорит – наливаем немного воды, сахар добавляем, иначе не получается (т.е. настоящее вино они делать не умеют – у сванов своей традиции нет, и они, спустившись с гор, освоили какую-то упрощенную технологию).
Зураб учился в школе милиции где-то в Обнинске, там «украл» себе русскую жену – восьмиклассницу, привез ее сюда. Она ему уже дочку родила. Работал милиционером в Сухум, но, видимо, не столковался с местной мафией, квартиры не получил и сейчас тут в колхозе работает, шелковичных червей кормит. Но это какое-то временное занятие. Настоящую их жизнь сразу не поймешь.
Итак, пир. Тосты. Сандро стихи сочинил в честь именинника. Пили, пели, танцевали. Из гостей были Зураб и Валера, и еще кто-то с ними. Потом, позже, еще несколько молодых людей пришли. Их тянет к девушкам, но они робеют, толкутся у двери.
19/VI
Воскресенье. Поездка на Южный приют – небольшой туристский комплекс с южной стороны Клухорского перевала. Туристы, которые идут по Военно-Сухумской дороге, останавливаются на Северном приюте с той стороны, а потом одним броском преодолевают перевал. Высота перевала – 2780 м. Южный приют на высоте 1200 м.
Наш проводник – Валера. Выехали часов в 10. Дорога (Военно-Сухумская) почти все время идет вдоль Кодора (в самом конце – вдоль какого-то притока). И горы, и Кодор – в порядке. Постепенно горы становятся выше, речка – уже и чище. Часто в поперечных распадках снег или лед, иногда – снежные гроты, из-под которых вытекают ручьи. Ближе к Приюту уже видны вершины Большого Кавказа.
Сам Приют – несколько небольших домиков с крутыми крышами. Там мы, собственно, пробыли с полчаса, попили воды из какого-то местного источника, посмотрели на речку – она бирюзового цвета, полюбовались дивными розовыми цветами – кусты просто усыпаны крупными соцветиями. Потом чуть вернулись – к водопаду, который ниже, в километре от Приюта. Пошли его смотреть. Тут со мной небольшое приключение случилось. Валера спустился по склону напротив водопада, я пошел за ним и вдруг заскользил. Склон довольно крутой и грязный – там все время брызги от водопада летят, а я был в тапочках на почти гладкой резиновой подошве. Приложился пятой точкой, еще чуть поскользил и встал. Выругался про себя – на тапочки, на то, что вымазался. И только потом заметил, что будь грязь чуть пожиже, можно было бы и не остановиться и слететь под водопад – до края совсем немного оставалось, а скала метров в десять высотой, не меньше.
Поднялись на снежник над водопадом, пофотографировались и вернулись к машине. Поехали пикниковать к деревне Омаришара, метров на 400 ниже Приюта (по высоте; по дороге – несколько километров).
Остановились у речки, почти под мостом. Дежурные – Ира и Олег – стали готовить обед: картошку варить на примусе, бутерброды делать. А остальные – купаться. Тут еще два приключения случились. Почти все выкупались, стол постепенно покрывался «яствами». Вдруг вижу – Нина Добрушина зашла глубоко в воду и... плывет. Ее сразу же течение понесло. Я вскочил, понесся туда. Олег, Валя и Яша были ближе и бросились ловить ее. Но это легко сказать – речка-то бурная, несет ее страшной силой. К счастью, течение само вынесло ее на сравнительно мелкое место метрах в 20–30 ниже. Когда я подбежал, мальчики под руки выводили ее из воды. Она была в шоке, перепугалась, бедная, сильно. И было чего пугаться, будь направление течения другим, могло утащить, о камень какой-нибудь долбануть и неизвестно, чем бы все это кончилось. И так она синяков заработала. Как раз в этот момент появился Кибрик с чачей, купленной тут у аборигенов. Налили Нине чачи, она выпила, успокоилась.
Оказалось, что несколько минут назад такой же подвиг совершила и Мира. Мира только пугалась «сознательно», не впадала в шок. И ее на ту же отмель вынесло. В общем, захватывающие приключения. Дай Бог, чтобы не повторились.
Обед. Устроились вокруг «стола», Кибрик чачи налил желающим. Чача яблочная (т.е. это скорее кальвадос, но тут все – чача), не очень крепкая, но без противности. 3-литровая банка – 15 рублей.
Поели, покейфовали, собрались – и назад, дорога длинная, несколько часов. На обратном пути пошел дождь, пришлось закрыть тент. А когда дождь кончился, нас насквозь пропылило – машина с закрытым тентом буквально засасывает пыль, в то время как при полуоткрытом тенте (как мы ехали до тех пор) почти никакой пыли. Ну, это еще по Дагестану известно.
Приехали домой и сразу бросились мыться, благо тепло было и вода из шланга шла.
Вечером играли в МПС. Водил Олег, игра была долгой и нудной. Вначале все пытались объяснить ему смысл игры и все время сбивались на метауровень. А Олег – человек серьезный. Задаст вопрос и несколько минут обдумывает ответ.
Во время ужина Кибрик вызвал нас с Сандро на совещание. Ему пришла в голову идея завтра поехать в Местию. Поездка в Местию обсуждалась уже давно, но как-то не было определенности. Кибрик думал, что он не успеет – ему 23-го улетать в Москву, а Сандро колебался. Съездить-то очень хотелось – все-таки настоящая Сванетия и все ее красоты. Но ехать долго – 250 км, в машину всех с вещами не усадишь, поэтому всем ехать нельзя. Значит, нужно ехать небольшой группой. Сандро было неудобно бросать народ здесь, а самому ехать, потом суетно как-то – после отъезда Кибрика остается мало времени, а там на воскресенье намечался всеобщий поход на озеро.
И тут Кибрик вдруг понимает, что если завтра с утра выехать, то и он сумеет съездить (а по дороге сделать свои дела в Сухум, главное, узнать, что там с Парижем). Все решено. Утром быстро соберемся и поедем. Едут шестеро – Коля, естественно, Мира, Нинуся, Кибрик, Сандро и я. Официальная цель, легенда, так сказать – подбор места для возможной следующей экспедиции. Она же и реальная (цель), но с пониманием, что следующая экспедиция сюда проблематична, а на Сванетию хочется хоть одним глазом взглянуть.
Итак – завтра едем.
Взято здесь: http://vborschev.narod.ru/expabxaz5.htm
Мы поедем к сванам
(экспедиция в Абхазию, июнь 1988 г.)
(экспедиция в Абхазию, июнь 1988 г.)
– Вы знаете, Володя, Кибрик в этом году едет в Сванетию!
Это Мариночка Филипенко, на работе, кажется, еще зимой. Я тогда еще не строил летних планов, тем более не «примерял» экспедицию. Но слово действует – Сванетия. Никогда не был, столько слышал. Лидины восторги, она была там, когда ей было 10 лет и туда вела еще не дорога, а Ингурская тропа (они прилетели на самолете и уезжали на первом «пассажирском грузовике»).
Потом Сандро прислал кассету со своими песнями и среди них – эта:
Мы поедем к сванам
Ах как тянет в горы, ах как тянет к небу,
В тишину просторов, к холоду ручьев.
Мы поедем к сванам, лебедям Кавказа
В край старинных башен, песен и снегов.
Позади оставим суету вокзалов,
Духоту и скуку плоских городов.
Мы поедем к сванам, там вино и танцы,
На лугах зеленых россыпи цветов.
Снова молодые, снова как когда-то
Будем удивляться, верить и любить,
Мы поедем к сванам, только бы собраться,
Только бы дорогу вдруг не позабыть.
Ах, как тянет в горы, ах, как тянет к небу,
В тишину просторов, к холоду ручьев.
Мы поедем к сванам, лебедям Кавказа,
В край благословенный песен и цветов.
Ах как тянет в горы, ах как тянет к небу,
В тишину просторов, к холоду ручьев.
Мы поедем к сванам, лебедям Кавказа
В край старинных башен, песен и снегов.
Позади оставим суету вокзалов,
Духоту и скуку плоских городов.
Мы поедем к сванам, там вино и танцы,
На лугах зеленых россыпи цветов.
Снова молодые, снова как когда-то
Будем удивляться, верить и любить,
Мы поедем к сванам, только бы собраться,
Только бы дорогу вдруг не позабыть.
Ах, как тянет в горы, ах, как тянет к небу,
В тишину просторов, к холоду ручьев.
Мы поедем к сванам, лебедям Кавказа,
В край благословенный песен и цветов.
Я клюнул. Почему бы в самом деле не съездить. Устал ведь. В прошлом году весь отпуск в больнице, с отцом. Эта зима невеселая*). Надо отключиться. К тому же вроде бы экспедиция будет недолгой.
Потом Сандро позвонил, звал уже открытым текстом, и я, так сказать, «дал официальное согласие». А когда были весной на конференции в Боржоми, оказалось, что едем не в саму Сванетию, а в Абхазию, там есть сванские деревни. В Сванетию после этих катастроф*) Кибрик ехать не решился. Это чуть сбавило энтузиазма, но – решение уже сформировалось. К тому же отпали все обстоятельства, которые могли помешать. Итак – еду.
12–14/VI
В поезде. В вагоне нас 16 человек. Кибрик и Сандро летят, будут нас встречать вместе с Колей-шофером, который выехал на несколько дней раньше. В Харькове к нам подсаживается Нинуся – итого в экспедиции 20 человек. В основном – старые знакомые. Несколько «тувинцев». Больше половины народа было в прошлом году в Абхазии.
Уже в дороге Яша Тестелец раздал всем описание сванского языка – текст на 24 страницах из 28 параграфов. Сванским языком занимаются в основном грузины. И пишут они, естественно, по-грузински. Но для Яши это не помеха. И я думаю, что он сильно скромничает, говоря, что это компиляция. Несколько человек в дороге усердно изучали этот Яшин труд.
Что в дороге, кроме лежания на полке и чтения? Еда – то в одном, то в другом «девичьем» купе. Пение. Поют Леня, Яша и Таня. Потом выяснилось, что и Нинуся поет. Все, кроме Яши, под гитару. А Яша – просто оперный тенор. И почти все поет по-итальянски. Нинуся все время рисует.
Состав
1. Кибрик
2. Сандро
3. Яша Тестелец
4. Мира Бергельсон
5. Нинуся Кибрик
6. Леня Куликов
7. Федя Рожанский
8. Оля Федорова
9. Люда Зосимова
10. Нина Сумбатова
11. Таня Вакс
12. Света Толдова
13. Наташа Андреева
14. Ира Царевская
15. Нина Добрушина
16. Валя Выдрин
17. Оля Завьялова
18. Олег Семихненко
19. Коля
20. Я
14/VI
Поезд опоздал, вместо 12 приехали в 2 часа. Нас встречали Сандро и Коля – Кибрик остался на месте. Прежде всего повезли нас купаться. Это было божественно – после двух почти суток дороги поплавать в море. Оно сравнительно чистое и достаточно теплое (но не теплее моего родного Строгинского моря).
Потом на машине на место. Деревня наша называется Чини. Она – часть небольшого конгломерата деревень, которые все вместе называются Амткел – это название (и соответствующий кружочек) есть на карте, на Военно-Сухумской дороге, примерно на полпути от Сухум до Южного Приюта, час с небольшим езды от Сухум. Но мы добирались довольно долго, часа два с лишним – останавливались где-то посередине, у почты, где публика давала телеграммы. Это заняло много времени, тут не привыкли к такому количеству телеграмм.
В Чини, у школы, где мы будем жить, нас встречал Кибрик. Он сварил картошки к нашему приезду. Едим, устраиваемся.
Кибрик посылает меня за вином – к директору школы, который вчера их встречал, поил, естественно, и сейчас обещает дать вина. Идем к нему домой, нас сопровождает Зураб – молодой человек, уже ставший нашим другом. Заходим в сарай, там бочка, шланг торчит. Подсасывают, как бензин – и в канистру (наша шестилитровая канистра).
Директор приносит тарелку с сыром и хлебом и два стакана, мне и Зурабу. Сам не пьет, говорит – только что из Сванетии, там каждый день пили. Да и вчера, видимо, он не воздерживался, угощая Кибрика. Вино белое, сладковатое, не очень высокого класса.
Вечер. Все за столом. Хозяев представляют Зураб и Валера, наш сосед. Кибрик произносит тосты за успех экспедиции. И Зураб что-то говорит. Но вечер как-то не клеится. Разговор переходит на сванские глаголы. Ни пения, ни танцев. Завтра с утра начинается работа.
Место
Деревня наша на небольшой горке. Под горкой течет речка Джампал, которая в нескольких километрах ниже впадает в Кодор.
Селение симпатичное, совсем не похожее на русскую деревню. Дома стоят далеко друг от друга, вокруг каждого дома – сад, участок, все положенные сотки. Всего дворов 40–50, и они разбросаны на сравнительно большой площади. И так как все это не на ровном месте, то где бы ты в деревне ни был, рядом с собой обычно видишь два-три дома, остальное скрыто деревьями, складками горы.
Дома почти у всех большие, двухэтажные, как правило – новые. Много домов строится, обычно – из какого-то камня типа туфа. И – разительный контраст своего и чужого. Школа, в которой мы, как обычно, располагаемся, – убогая, небольшой двухэтажный барак из каких-то хилых досок. Если бы они считали, могли считать школу своей, принадлежащей общине, какой бы они дом отгрохали.
В школьном бараке внизу – четыре помещения. Наверху – учительская, три маленьких класса, метров по 10–12 и один большой – метров на 20, небольшой коридорчик. Мы живем наверху, в трех классах. В двух маленьких – мужчины, по 4 человека, в большом – все 11 девиц, их постели занимают весь пол. Тут нет интерната, поэтому нет ни кроватей, ни матрацев. Наши постели – надувные матрацы, спальники (я не проверил дома свой матрац, а он спускал, пришлось спать на нем как на подстилке, пока Кибрик не улетел в Париж и не оставил мне свой).
Внизу в большом классе – кухня, и она же столовая, газовые плитки, привезенные из Москвы, ящики с продуктами. Восемь школьных столов-парт (точно такие же, как в Туве, всеобщая стандартизация) сдвинуты вместе и образуют наш обеденный стол. В соседнем помещении – продуктовый склад. Картошка, которую по дороге сюда где-то под Рязанью, у себя на родине, добыл Коля, рассыпана на полу в другом школьном домике (кроме главного барака, есть еще два маленьких домика).
Крыши и маленького домика, и главного барака местами текут (слава Богу, не в наших спальнях). В столовой нашей стоит печка-буржуйка. Зимой, небось, холод жуткий.
Перед школой – большой двор, покрытый травой. На нем волейбольная площадка, щит с баскетбольным кольцом. У забора, во дворе, стоит наша машина. Коля спит в машине, у него там портативный телевизор и по вечерам там обычно кто-нибудь что-нибудь смотрит.
За школой – дровяной сарай и «удобства» с тремя дверьми – знаки М, Ж и ДЕТИ (по-русски, естественно). В М и Ж, видимо, имеют право ходить только учителя. Сандро, как обычно, снабжает двери крючками. За «удобствами» – сад.
Вода – из крана на дороге перед школой, либо из шланга, который протянут сквозь забор соседнего (Валериного) дома. Но вода почему-то есть не всегда. А чтобы шланг заработал (когда она есть), нужно просить соседа напротив открыть кран.
Школа на окраине, за ней горка, не очень высокая. Там есть небольшое «плоскогорье», где, говорят, во время войны был аэродром, кукурузники, видимо, приземлялись. Тут ведь недалеко была линия фронта, немцы какими-то, видимо, не очень большими силами альпийских стрелков преодолели Кавказский хребет.
На речку можно попасть по дороге (километрах в четырех от нас мост) и по тропе, которая спускается по ущелью, это выше по течению.
Километрах в трех-четырех от Чини греческая деревня Георгиевка, туда идет хорошая дорога. На месте Чини раньше тоже жили греки. Но в 49-м году их выселили, а сюда насильно привезли сванов. Когда греки вернулись в Георгиевку, не знаю. За мостом, на другом берегу Джампала деревня Хэши, там почта, центр совхоза. Все это вместе, как я уже писал, называется Амткел.
15/VI
Ночью шел дождь, к утру перестал. Перед завтраком я сбегал на ближайшую горку, но недалеко – сыро, скользко.
После завтрака начались занятия, в первый раз пришли информанты. А я пошел разведывать тропу к речке. Мне показали издалека, где она начинается, но я недопонял и попал на склон ущелья. Решил лезть вниз, а склон крутой и скользкий после дождя. Громадные деревья, часто покрыты мхом метров на десять от земли, даже тонкие ветви покрыты мхом – листья торчат прямо из мха, вид фантастический. До низу я не добрался, стало совсем круто, и дождь сильный пошел. Я его переждал под камнем и полез наверх. И выбрался на тропу. Быстро спустился по ней к речке, выкупался и вернулся – за 35 мин. (а по склону я ползал часа полтора). Народ еще трудился.
Дождь шел почти весь день и ночью. После ужина – пение. Сандро – по заявкам, и остальные – Таня, Леня.
...
16/VI
16/VI
Сегодня жизнь по нормальному рабочему расписанию. Подъем в 7 утра (вчера, ради первого дня, встали в 8ч), завтрак в 8.
Утром дождь, но после завтрака он стихает. Приходят информанты, и начинается нормальная работа. А мы с Нинусей пошли погулять по «греческому проспекту» – дороге в Георгиевку. Хорошая широкая щебеночная дорога. До деревни – километра четыре. Но мы не дошли – ходили на колодец смотреть, землянику собирали, пересекли горку и вышли на ту же дорогу уже у самой деревни, но пора было возвращаться.
После обеда поехали на машине купаться на речку, вниз. Как-то не нашли хорошего места. Девочек послали на рукав речки, по которому все время ездил трактор. Тракторист проехал, видимо, раз и обалдел от обилия оголенных женских тел, и все это время совершал «челночные» рейсы. Потом оказалось, что эта протока – обычная дорога, превратившаяся в рукав речки после дождя. Девочки были очень возбуждены купанием и трактором.
Купались, несмотря на погоду, – пасмурно, капает. Но после этого в погоде – явный перелом, появилось наконец солнце. К вечеру небо окончательно очистилось, молодой месяц, звезды.
Мы с Сандро после ужина пошли погулять по тому же греческому проспекту и наблюдали совершенно фантастическое зрелище. Вокруг летали полчища светлячков. И они не просто светились, но и мерцали при этом в каком-то общем ритме, слегка размазанном, конечно. Темно, звезды, и это мерцание – сказка! (...)
17/VI
Обычный рабочий день. Я до завтрака сбегал на почту, скорее для прогулки, чем с какой-то целью. Почта была, конечно, еще закрыта. После завтрака мы с Нинусей сходили на речку по разведанной позавчера тропе. Встречающиеся по дороге ручьи после дождей вздулись, и пришлось кое-где разуваться.
После обеда публика под предводительством Нинуси пошла в Георгиевку. Вернулись очень довольные, им открыли одну из двух тамошних церквей (туда иногда приезжает откуда-то священник и служит).
(...)
18/VI
Информанты теперь приходят в 2 часа – попросили, чтобы успевать по утрам делать свои дела – у всех же свое хозяйство, вообще – лето, и дел, конечно, много. Как они вообще соглашаются так много времени тратить на экспедицию? Ведь платят им гроши.
После завтрака ходили купаться – с Таней и Нинусей. С обеда наше с Таней дежурство.
А вечером – праздник. Каждый раз в экспедиции, примерно в середине срока, бывает праздник, обычно – в честь чьего-то дня рождения. Если экспедиция в июле – праздновали день рождения Сандро. В Туве, в августе – день рождения СуперИры (в прошлом году в Абхазии – тоже). А сегодня – день рождения Теньки. Его нет здесь, но все его знают и любят. Опять же Кибрик, Нинуся и Мира здесь.
Для праздника лучше, когда он во второй половине срока, все уже знакомы, притерлись и просто пора попраздновать. А сегодня – всего пятый день. Но ведь не выберешь.
За вином опять я иду, на этот раз – к Зурабу. У него, как он говорит, «черное вино». Пришли в его «помещение» – под домом, не подвал, а действительно, ground-floor – как раз на уровне земли, под жилыми комнатами. Налил он канистру, принес горячую лепешку, сыр – и мы с ним выпили по нескольку стаканов. У него вино получше, но тоже не совсем настоящее. Он говорит – наливаем немного воды, сахар добавляем, иначе не получается (т.е. настоящее вино они делать не умеют – у сванов своей традиции нет, и они, спустившись с гор, освоили какую-то упрощенную технологию).
Зураб учился в школе милиции где-то в Обнинске, там «украл» себе русскую жену – восьмиклассницу, привез ее сюда. Она ему уже дочку родила. Работал милиционером в Сухум, но, видимо, не столковался с местной мафией, квартиры не получил и сейчас тут в колхозе работает, шелковичных червей кормит. Но это какое-то временное занятие. Настоящую их жизнь сразу не поймешь.
Итак, пир. Тосты. Сандро стихи сочинил в честь именинника. Пили, пели, танцевали. Из гостей были Зураб и Валера, и еще кто-то с ними. Потом, позже, еще несколько молодых людей пришли. Их тянет к девушкам, но они робеют, толкутся у двери.
19/VI
Воскресенье. Поездка на Южный приют – небольшой туристский комплекс с южной стороны Клухорского перевала. Туристы, которые идут по Военно-Сухумской дороге, останавливаются на Северном приюте с той стороны, а потом одним броском преодолевают перевал. Высота перевала – 2780 м. Южный приют на высоте 1200 м.
Наш проводник – Валера. Выехали часов в 10. Дорога (Военно-Сухумская) почти все время идет вдоль Кодора (в самом конце – вдоль какого-то притока). И горы, и Кодор – в порядке. Постепенно горы становятся выше, речка – уже и чище. Часто в поперечных распадках снег или лед, иногда – снежные гроты, из-под которых вытекают ручьи. Ближе к Приюту уже видны вершины Большого Кавказа.
Сам Приют – несколько небольших домиков с крутыми крышами. Там мы, собственно, пробыли с полчаса, попили воды из какого-то местного источника, посмотрели на речку – она бирюзового цвета, полюбовались дивными розовыми цветами – кусты просто усыпаны крупными соцветиями. Потом чуть вернулись – к водопаду, который ниже, в километре от Приюта. Пошли его смотреть. Тут со мной небольшое приключение случилось. Валера спустился по склону напротив водопада, я пошел за ним и вдруг заскользил. Склон довольно крутой и грязный – там все время брызги от водопада летят, а я был в тапочках на почти гладкой резиновой подошве. Приложился пятой точкой, еще чуть поскользил и встал. Выругался про себя – на тапочки, на то, что вымазался. И только потом заметил, что будь грязь чуть пожиже, можно было бы и не остановиться и слететь под водопад – до края совсем немного оставалось, а скала метров в десять высотой, не меньше.
Поднялись на снежник над водопадом, пофотографировались и вернулись к машине. Поехали пикниковать к деревне Омаришара, метров на 400 ниже Приюта (по высоте; по дороге – несколько километров).
Остановились у речки, почти под мостом. Дежурные – Ира и Олег – стали готовить обед: картошку варить на примусе, бутерброды делать. А остальные – купаться. Тут еще два приключения случились. Почти все выкупались, стол постепенно покрывался «яствами». Вдруг вижу – Нина Добрушина зашла глубоко в воду и... плывет. Ее сразу же течение понесло. Я вскочил, понесся туда. Олег, Валя и Яша были ближе и бросились ловить ее. Но это легко сказать – речка-то бурная, несет ее страшной силой. К счастью, течение само вынесло ее на сравнительно мелкое место метрах в 20–30 ниже. Когда я подбежал, мальчики под руки выводили ее из воды. Она была в шоке, перепугалась, бедная, сильно. И было чего пугаться, будь направление течения другим, могло утащить, о камень какой-нибудь долбануть и неизвестно, чем бы все это кончилось. И так она синяков заработала. Как раз в этот момент появился Кибрик с чачей, купленной тут у аборигенов. Налили Нине чачи, она выпила, успокоилась.
Оказалось, что несколько минут назад такой же подвиг совершила и Мира. Мира только пугалась «сознательно», не впадала в шок. И ее на ту же отмель вынесло. В общем, захватывающие приключения. Дай Бог, чтобы не повторились.
Обед. Устроились вокруг «стола», Кибрик чачи налил желающим. Чача яблочная (т.е. это скорее кальвадос, но тут все – чача), не очень крепкая, но без противности. 3-литровая банка – 15 рублей.
Поели, покейфовали, собрались – и назад, дорога длинная, несколько часов. На обратном пути пошел дождь, пришлось закрыть тент. А когда дождь кончился, нас насквозь пропылило – машина с закрытым тентом буквально засасывает пыль, в то время как при полуоткрытом тенте (как мы ехали до тех пор) почти никакой пыли. Ну, это еще по Дагестану известно.
Приехали домой и сразу бросились мыться, благо тепло было и вода из шланга шла.
Вечером играли в МПС. Водил Олег, игра была долгой и нудной. Вначале все пытались объяснить ему смысл игры и все время сбивались на метауровень. А Олег – человек серьезный. Задаст вопрос и несколько минут обдумывает ответ.
20/VI
Утром кто чем занимается (информанты – с 2-х). Мы с Нинусей и Таней опять на речку, купаться. После обеда занятия. Я своими делами занимаюсь, Сандро свою статью пишет, Ниночка рисует Таню, которая сидит с очень ярким информантом. С этим портретом потом трагедия была. Нинуся на этот раз маслом рисовала и работала долго, часа два, а то и три подряд, потом доделывала. И поставила картон сушиться в пустую комнату наверху – масло сохнет несколько суток. И вот на следующий день этот информант спер свой портрет*). Ему потом сказали, что надо вернуть, и он вернул, но уже в испорченном виде, он смазал невысохшую краску. Нинуся очень расстраивалась.Во время ужина Кибрик вызвал нас с Сандро на совещание. Ему пришла в голову идея завтра поехать в Местию. Поездка в Местию обсуждалась уже давно, но как-то не было определенности. Кибрик думал, что он не успеет – ему 23-го улетать в Москву, а Сандро колебался. Съездить-то очень хотелось – все-таки настоящая Сванетия и все ее красоты. Но ехать долго – 250 км, в машину всех с вещами не усадишь, поэтому всем ехать нельзя. Значит, нужно ехать небольшой группой. Сандро было неудобно бросать народ здесь, а самому ехать, потом суетно как-то – после отъезда Кибрика остается мало времени, а там на воскресенье намечался всеобщий поход на озеро.
И тут Кибрик вдруг понимает, что если завтра с утра выехать, то и он сумеет съездить (а по дороге сделать свои дела в Сухум, главное, узнать, что там с Парижем). Все решено. Утром быстро соберемся и поедем. Едут шестеро – Коля, естественно, Мира, Нинуся, Кибрик, Сандро и я. Официальная цель, легенда, так сказать – подбор места для возможной следующей экспедиции. Она же и реальная (цель), но с пониманием, что следующая экспедиция сюда проблематична, а на Сванетию хочется хоть одним глазом взглянуть.
Итак – завтра едем.
grin
