судя по дыркам, похожим на бойницы
Мне рассказывала подруга, побывавшая в Сванетии, что это было как бы укрытие. Башня внутри делится на несколько этажей и на каждый уровень ведёт лестница, которую потом за собой можно втащить. Наверху был запас воды и еды, так что в случае нападения врагов жители там отсиживались. Ну и бойницы - если вдруг отстреливаться придётся.
Вот здесь их хорошо видно
Вот здесь их хорошо видно
Чисто случайно, совсем по другому поводу, наткнулся сейчас на книгу Ярослава Иосселиани - свана по происхождению. И в первых же строках - про башни.
Записки подводника.
Да простит меня автор темы, не могу не привести забавную отрывок-зарисовку из жизни сванской Ажары 30-х годов.
[off]В тот год b Советской России началось увлечение туризмом. Ажары находились на Военно-Сухумской дороге, соединяющей Сухум с Северным Кавказом. Поэтому в нашем тихом и крохотном селении неожи-данно возникла база Общества пролетарского туризма и экскурсий.
На единственной улице Ажар появились первые туристы. На них глядели, как на диковинку.
Туристы разгуливали в одних трусах. Кое-кто из сванов возмущался этим «бесстыдством». В трусах ще-голяли и экскурсантки, и я помню, какие нелепые разговоры вели по этому поводу приходившие к матери соседки.
Вооруженные альпенштоками, с битком набитыми рюкзаками за спиной, туристы производили на сванов странное впечатление. Старики долгое время считали этих «голышей» сумасшедшими и от всей души жале-ли их.
Я, подобно туристам, ходил в трусах—так нас одевали в Гагринском интернате, и это несколько примиряло сванов с туристами
Если сам Коция позволяет сыну разгуливать в таком виде, значит, это не так уже худо,—рассуждали старики.
Отец к этому времени пользовался в Ажарах непререкаемым авторитетом.
Постепенно к туристам или экскурсантам привыкли, и в обиходе появилось новое слово «курсант», заменив-шее труднопроизносимое «экскурсант». Вскоре установился и своеобразный, никогда не меняющийся диалог, который, как правило, происходил между любым из сванов и впервые встреченным им туристом.
— Курсант? — спрашивал сван, заметив привычную фигуру в трусах, и, не ожидая ответа, протягивал твер-дую, как камень, словно вырезанную из самшита, руку: — Здравствуй!
Окинув внимательным взглядом загоревшее лицо экскурсанта, сван догадливо осведомлялся:
— Из гора идешь?
Из гора,— в тон ему говорил турист.
Маладец,— покровительственно говорил сван и переходил к тому, из-ва чего, собственно, и начался весь этот разговор:
Подари карандаш!
Карандаш был единственной данью, которую брали с туристов гостеприимные ажарцы. Они охотно угоща-ли любого приезжего и никогда не брали денег за услуги и еду. Но не дать карандаш значило насмерть обидеть свана и вооружить против себя все селение.
Я не знаю, почему у проходивших через Ажары туристов оказывалось такое огромное количество каран-дашей. Но осенью в селении не было дома, в котором не лежали бы десятки самых разнообразных каранда-шей.[/off]
Записки подводника.
Да простит меня автор темы, не могу не привести забавную отрывок-зарисовку из жизни сванской Ажары 30-х годов.
[off]В тот год b Советской России началось увлечение туризмом. Ажары находились на Военно-Сухумской дороге, соединяющей Сухум с Северным Кавказом. Поэтому в нашем тихом и крохотном селении неожи-данно возникла база Общества пролетарского туризма и экскурсий.
На единственной улице Ажар появились первые туристы. На них глядели, как на диковинку.
Туристы разгуливали в одних трусах. Кое-кто из сванов возмущался этим «бесстыдством». В трусах ще-голяли и экскурсантки, и я помню, какие нелепые разговоры вели по этому поводу приходившие к матери соседки.
Вооруженные альпенштоками, с битком набитыми рюкзаками за спиной, туристы производили на сванов странное впечатление. Старики долгое время считали этих «голышей» сумасшедшими и от всей души жале-ли их.
Я, подобно туристам, ходил в трусах—так нас одевали в Гагринском интернате, и это несколько примиряло сванов с туристами
Если сам Коция позволяет сыну разгуливать в таком виде, значит, это не так уже худо,—рассуждали старики.
Отец к этому времени пользовался в Ажарах непререкаемым авторитетом.
Постепенно к туристам или экскурсантам привыкли, и в обиходе появилось новое слово «курсант», заменив-шее труднопроизносимое «экскурсант». Вскоре установился и своеобразный, никогда не меняющийся диалог, который, как правило, происходил между любым из сванов и впервые встреченным им туристом.
— Курсант? — спрашивал сван, заметив привычную фигуру в трусах, и, не ожидая ответа, протягивал твер-дую, как камень, словно вырезанную из самшита, руку: — Здравствуй!
Окинув внимательным взглядом загоревшее лицо экскурсанта, сван догадливо осведомлялся:
— Из гора идешь?
Из гора,— в тон ему говорил турист.
Маладец,— покровительственно говорил сван и переходил к тому, из-ва чего, собственно, и начался весь этот разговор:
Подари карандаш!
Карандаш был единственной данью, которую брали с туристов гостеприимные ажарцы. Они охотно угоща-ли любого приезжего и никогда не брали денег за услуги и еду. Но не дать карандаш значило насмерть обидеть свана и вооружить против себя все селение.
Я не знаю, почему у проходивших через Ажары туристов оказывалось такое огромное количество каран-дашей. Но осенью в селении не было дома, в котором не лежали бы десятки самых разнообразных каранда-шей.[/off]
Последнее редактирование:
