А
3. Апсуа («абхазский народ» - в пер. с абх.).
Одним из последствий грузино-абхазской войны 1992-93 гг. стало полное отсутствие грамотных квалифицированных специалистов, способных вытащить экономику республики из хаоса, а в дальнейшем и руководить государством. Кто-то уже в годах, кто-то погиб на той войне, подготовленной молодёжи нет. Однако, нашлись патриотически настроенные абхазы, проспонсировавшие обучение молодёжи в ВУЗах других стран. Кто-то уехал учиться в Россию, кто-то – в Турцию. При этом, как выяснилось, в Турции живёт невообразимо большая абхазская диаспора. Если всего в мире порядка 800 тыс. абхазов, то из них в Турции живёт около 500 тыс. Собственно в самой Абхазии – около 140 тыс. Остальные – в России и других государствах. Насколько мне известно, Грузия пыталась протестовать против таких контактов Абхазии с Турцией, но ничего не смогла сделать. Отношения между Грузией и Абхазией по-прежнему отвратительные. Такое ощущение, что у каждого «нормального» абхаза во дворе дома «прикопан» небольшой арсенал на случай чего. Поэтому, когда Саакашвили в начале августа делал свои заявления насчёт потопления всех судов, которые попытаются подойти к абхазскому берегу, у местных это вызвало только кривые усмешки. Дескать, пусть Моська тявкает, «собака лает - караван идёт». Очень показателен был эпизод, когда в одном из соседних дворов кто-то запел «Сулико». На что наш хозяин, задумчиво затягиваясь сигаретой, произнёс: «Интересно, а они не боятся, что кто-нибудь гранату кинет?..» Такое отношение к грузинам – дело совершенно обычное.
4. Покорение Мамзышхи
Как-то на второй неделе нашего пребывания в Абхазии ночью поднялись сильный ветер, и в довершение ко всему пошёл дождь. Всё трещало и шумело кругом: поломало деревья, с некоторых крыш послетали куски кровельного железа, но самое главное - пропало электричество. Говорят, где-то в районе Нового Афона на линию электропередач упало дерево. Так или иначе, в течение суток пол Абхазии оставалось без света и прочих благ цивилизации, связанных с перемещением электронов. Дождавшись окончания затянувшегося было дождя, мы решили сходить пообедать в своё любимое кафе «Абазгаа», но не тут-то было. Электрической плита «отказалась» работать, а весь процесс обслуживания посетителей и приготовления пищи, реализуемый на газе, затянулся просто до неприличия. Между тем, впервые за всё последнее время, несмотря на пасмурное небо, гора Мамзышха, у подножия которой собственно и располагается новая Гагра, очистилась от облаков и постоянно окутывавшего её тумана. Решив, что сидеть в кафе – только время терять, мы развернулись и, прихватив из дома фотоаппарат, отправились на Мамзышху на смотровую площадку. Следует сразу заметить, что все нормальные люди поднимаются туда на машинах в составе экскурсионных групп или без оных. Мы же решили, что интересно проделать весь путь пешком. Цель то была видна, но вот как её достигнуть никто из местных жителей нам внятно объяснить не мог. Прямой дороги не существовало, только заброшенные тропы. Всё неопределённо махали в сторону полуразрушенного кафе «Мельница». Именно оттуда мы и начали восхождение на Мамзышху. Сначала дорога шла достаточно полого, а вокруг стояли приличного вида дома, но чем дальше, тем глуше становилась местность. Спрашивая у ещё попадавшихся изредка аборигенов, как лучше идти до площадки, мы получали ответы наподобие того, что, дескать, идите по тропинке, никуда не сворачивая, дорожка вас сама и выведет к цели. Или другой вариант: идите до развилки. Там вы увидите металлические ворота, закрытые тяжёлой скобой. Снимите её, не забыв закрыть за собой. Пройдя ещё чуть-чуть, увидите покосившуюся калитку… И т.д. Шли мы так шли и вышли в конце концов на цивильного вида шоссе. Как выяснилось потом – это шоссе в объезд Гагры, соединяющее Сочи с Сухумом. Далее – мандариновый сад, огороженный высокой сеткой с калиткой. Когда мы спросили какую-то женщину, а можно ли туда идти, в ответ услышали: «Конечно, можно. Почему нельзя?» Для людей, привыкших, что если есть забор, то ломиться туда всё-таки не стоит, это прозвучало необычно. Но, раз можно - значит можно, и мы продолжили восхождение.
В какой-то момент признаки цивилизации исчезли почти совсем. Лишь посматривая сквозь изредка попадавшиеся просветы между ветками деревьев на склон горы, оставшийся внизу, можно было видеть творения рук человеческих. А, между тем, смотровая площадка была по-прежнему ещё очень и очень далеко. Всё бы ничего, только подъём мы начали сильно после обеда, а в начале девятого в августе в Абхазии уже начинает стремительно темнеть. Учитывая пасмурность неба и, самое главное, отсутствие электричества, это могло закончиться ночёвкой в горах под открытым небом, потому что Гагра стояла бы во тьме, и даже направление движения в сторону дома угадать было бы практически невозможно. Такая перспектива не представлялось нам столь уж радужной, поэтому было решено двигаться наверх не позднее, чем до 18:00, а ровно в шесть вечера, независимо от места, куда мы дойдём к тому моменту, начать обратный путь. Дорога становилась всё хуже и хуже. Видно было, что ещё совсем недавно здесь текли потоки воды, промывая глубокие канавки. Местами грунт осел, и путь нам преграждали достаточно глубокие провалы. Мы уже почти было отчаялись достигнуть цели, но вот ещё одни кусты и мы оказались на смотровой площадке. На часах было 17:45. Это было настолько неожиданно, что в первый момент мы лишь удивлённо переглянулись, переводя дух. Не менее удивлённо на нас смотрели экскурсанты и местные водилы, которые привезли их сюда. Наша одежда была мокрой от пота, а ноги до колен измазаны глиной. Зато прямо перед нами открывалась шикарная панорама Гагры и окрестностей. Вдалеке слева выдавалась далеко в море Пицунда, прямо же под нами расстилалась Гагра. Старую часть Гагры было почти не видно, её наглухо закрывал один из отрогов Мамзышхи. Говорят, есть ещё одна площадка примерно вдвое выше этой, откуда видно вообще всё, но время поджимало. Нам ещё предстоял путь домой. Влево и вправо уходила асфальтовая дорога, только пользы от неё не было для нас никакой. В одну сторону она вела в сторону той самой верхней площадки, в другую – в сторону Гагры, но в район Приморского парка, откуда до дома топать ещё километров 7-8. И мы приняли решение спускаться тем же самым путём, каким поднимались. Когда мы вошли во двор своего дома, уже начало темнеть.
Как нам потом сказали, смотровая площадка находится на высоте 715 метров над уровнем моря.
5. Виноградное вино
Вино занимает важное место в традициях и культуре кавказских народов – факт общеизвестный. Приготовление, ритуал открывания бочек, дегустация, наконец, само питие – это целая большая наука, которая передаётся от отца к сыну, а тонкости виноделия зачастую хранятся в секрете даже от ближайших соседей. При этом само собой, такой культовый напиток, каким является для кавказцев виноградное вино, приносит его изготовителям и неплохую прибыль. Естественно, то, что продаётся на рынках и на пляжах – вовсе не вино, а виноградная баланда с добавлением эссенции и различных красителей. Настоящие же напитки готовятся и используются только для своих. Существует градация вин на мужское вино и женское вино. Мужское вино – терпкое и достаточно кислое, в нём ровно столько сахара, сколько необходимо для того, чтобы процесс брожения шёл «в правильном направлении». В нём, как правило, от 14 до 18 градусов. Женское же вино гораздо слаще, в него дополнительно добавляют сахар, и градусов там обычно не больше 12. Современные абхазы пьют вино в этом же порядке: сначала, пока за столом много народу, в т.ч. женщины, пьётся женское вино, затем, когда женщины уходят, мужчины переходят на мужское вино. (Чача же – это отдельная тема. К ней, как это ни странно, у абхазов отношение далеко неоднозначное.) Сами застолья могут длиться много часов подряд. Вино пьётся без преувеличения бочками. В качестве тамады специально выбирается человек, который способен поглощать хмельную жидкость без лишних последствий. Существует строгий порядок, в котором гости произносят тосты, при этом тосты, как таковые, произносятся очередями. Перед тостующим может стоять десяток стаканов, которые пьются друг за другом, и выпивание каждого из которых он предваряет красноречивым посвящением кому-либо из присутствующих, усопшим предкам, боевым успехам народа и т.п. Пока все 10 стаканов один за другим не будут выпиты, к следующему выступающему слово не переходит. Кульминацией застолья становится момент, когда тамада преподносит одному из гостей имеющийся практически в каждом доме рог, наполненный вином, которое нужно выпить не отрываясь. В рог может помещаться до 12-15 стаканов. Не каждый винопивец способен на такой подвиг, и дело тут не в комплекции человека, и иной раз мужичонка совершенно субтильного телосложения способен на то, что свалит с ног богатыря. А, между тем, отлучаться из-за стола во время застолья категорически запрещено. Покинув его с разрешения тамады (хоть бы даже и по великой нужде), вернуться на своё место нельзя ни в коем разе.
Все ритуалы и обычаи абхазов крутятся вокруг вина. И есть древняя абхазская поговорка: «Как виноградная лоза обвивает дерево, и дерево гибнет, так и виноградное вино губит человека».
6. Дары природы
Земля Абхазии редкостно благодатна. Там родится и произрастает то, о чём мы, жители средней полосы, и мечтать не смеем. Инжир, грецкий орех, фейхуа, кизил, виноград,… персики само собой есть, а вот абрикосов нет. То есть растут, конечно, и даже цветут, но завязей практически не бывает, климат им, видите ли, чем-то не нравится. Мандарин – так вообще главный абхазский фрукт, тоннами в сезон вывозится он в Россию. Казалось бы, вот оно благосостояние народа, только нет его. Навар естественно уходит перекупщикам.
Зато летом можно продавать всё на свете. Из эвкалипта делают веники, для бани они – самое милое дело: полезно и душисто, дальше некуда. Все изгороди исключительно из Лавра благородного (в народе «лаврушки»). Прогуляешься вечерком с секатором – вот и приправа готова. Ясен пень, что и в Москве лавровый лист продаётся и стоит сущие копейки, только не тот он вовсе. И цвет у него становится серо-бурый, и запаха свежего нет, а тут, можно сказать, с пылу с жару. Бамбук имеется. Настоящий, сантиметров 10-12 в диаметре. Хочешь посуду делай, хочешь изгородь. А вот удочки, как это ни странно, не продаются. Не нашли мы их ни в Гагре, ни в прошлом году в Новом Афоне, Сухуме и Пицунде. Прямо загадочность какая-то.
Море – это вообще отдельный разговор. Копчёные рапаны и мидии, вяленая рыба, замысловатые раковины и кораллы, толпы отдыхающих, готовых расставаться с деньгами ради 1, 3, 10, .. минут иной раз сомнительного удовольствия, чтобы остался отдых в памяти на год вперёд – это тоже всё Абхазия.. В советские времена, когда прибрежные пансионаты и дома отдыха были переполнены отдыхающими, абхазские женщины говорили: «Хоть бы высохло это чёртово море!» имея ввиду, что их мужчины пропадают днями и месяцами с белокожими туристками, приехавшими загорать. Но не стало Советского Союза, прошла грузино-абхазская война, прекратился поток отдыхающих. Мужчины сидят с семьями, только нет в доме достатка. Воистину, «море забирает, море и кормит».
Почему ж нельзя сфотографировать дивные абхазские запахи: запахи морского прибоя, эвкалиптовых и сосновых рощ, смешивающиеся с запахами острого кавказского шашлыка?!...
(Конец)
Одним из последствий грузино-абхазской войны 1992-93 гг. стало полное отсутствие грамотных квалифицированных специалистов, способных вытащить экономику республики из хаоса, а в дальнейшем и руководить государством. Кто-то уже в годах, кто-то погиб на той войне, подготовленной молодёжи нет. Однако, нашлись патриотически настроенные абхазы, проспонсировавшие обучение молодёжи в ВУЗах других стран. Кто-то уехал учиться в Россию, кто-то – в Турцию. При этом, как выяснилось, в Турции живёт невообразимо большая абхазская диаспора. Если всего в мире порядка 800 тыс. абхазов, то из них в Турции живёт около 500 тыс. Собственно в самой Абхазии – около 140 тыс. Остальные – в России и других государствах. Насколько мне известно, Грузия пыталась протестовать против таких контактов Абхазии с Турцией, но ничего не смогла сделать. Отношения между Грузией и Абхазией по-прежнему отвратительные. Такое ощущение, что у каждого «нормального» абхаза во дворе дома «прикопан» небольшой арсенал на случай чего. Поэтому, когда Саакашвили в начале августа делал свои заявления насчёт потопления всех судов, которые попытаются подойти к абхазскому берегу, у местных это вызвало только кривые усмешки. Дескать, пусть Моська тявкает, «собака лает - караван идёт». Очень показателен был эпизод, когда в одном из соседних дворов кто-то запел «Сулико». На что наш хозяин, задумчиво затягиваясь сигаретой, произнёс: «Интересно, а они не боятся, что кто-нибудь гранату кинет?..» Такое отношение к грузинам – дело совершенно обычное.
4. Покорение Мамзышхи
Как-то на второй неделе нашего пребывания в Абхазии ночью поднялись сильный ветер, и в довершение ко всему пошёл дождь. Всё трещало и шумело кругом: поломало деревья, с некоторых крыш послетали куски кровельного железа, но самое главное - пропало электричество. Говорят, где-то в районе Нового Афона на линию электропередач упало дерево. Так или иначе, в течение суток пол Абхазии оставалось без света и прочих благ цивилизации, связанных с перемещением электронов. Дождавшись окончания затянувшегося было дождя, мы решили сходить пообедать в своё любимое кафе «Абазгаа», но не тут-то было. Электрической плита «отказалась» работать, а весь процесс обслуживания посетителей и приготовления пищи, реализуемый на газе, затянулся просто до неприличия. Между тем, впервые за всё последнее время, несмотря на пасмурное небо, гора Мамзышха, у подножия которой собственно и располагается новая Гагра, очистилась от облаков и постоянно окутывавшего её тумана. Решив, что сидеть в кафе – только время терять, мы развернулись и, прихватив из дома фотоаппарат, отправились на Мамзышху на смотровую площадку. Следует сразу заметить, что все нормальные люди поднимаются туда на машинах в составе экскурсионных групп или без оных. Мы же решили, что интересно проделать весь путь пешком. Цель то была видна, но вот как её достигнуть никто из местных жителей нам внятно объяснить не мог. Прямой дороги не существовало, только заброшенные тропы. Всё неопределённо махали в сторону полуразрушенного кафе «Мельница». Именно оттуда мы и начали восхождение на Мамзышху. Сначала дорога шла достаточно полого, а вокруг стояли приличного вида дома, но чем дальше, тем глуше становилась местность. Спрашивая у ещё попадавшихся изредка аборигенов, как лучше идти до площадки, мы получали ответы наподобие того, что, дескать, идите по тропинке, никуда не сворачивая, дорожка вас сама и выведет к цели. Или другой вариант: идите до развилки. Там вы увидите металлические ворота, закрытые тяжёлой скобой. Снимите её, не забыв закрыть за собой. Пройдя ещё чуть-чуть, увидите покосившуюся калитку… И т.д. Шли мы так шли и вышли в конце концов на цивильного вида шоссе. Как выяснилось потом – это шоссе в объезд Гагры, соединяющее Сочи с Сухумом. Далее – мандариновый сад, огороженный высокой сеткой с калиткой. Когда мы спросили какую-то женщину, а можно ли туда идти, в ответ услышали: «Конечно, можно. Почему нельзя?» Для людей, привыкших, что если есть забор, то ломиться туда всё-таки не стоит, это прозвучало необычно. Но, раз можно - значит можно, и мы продолжили восхождение.
В какой-то момент признаки цивилизации исчезли почти совсем. Лишь посматривая сквозь изредка попадавшиеся просветы между ветками деревьев на склон горы, оставшийся внизу, можно было видеть творения рук человеческих. А, между тем, смотровая площадка была по-прежнему ещё очень и очень далеко. Всё бы ничего, только подъём мы начали сильно после обеда, а в начале девятого в августе в Абхазии уже начинает стремительно темнеть. Учитывая пасмурность неба и, самое главное, отсутствие электричества, это могло закончиться ночёвкой в горах под открытым небом, потому что Гагра стояла бы во тьме, и даже направление движения в сторону дома угадать было бы практически невозможно. Такая перспектива не представлялось нам столь уж радужной, поэтому было решено двигаться наверх не позднее, чем до 18:00, а ровно в шесть вечера, независимо от места, куда мы дойдём к тому моменту, начать обратный путь. Дорога становилась всё хуже и хуже. Видно было, что ещё совсем недавно здесь текли потоки воды, промывая глубокие канавки. Местами грунт осел, и путь нам преграждали достаточно глубокие провалы. Мы уже почти было отчаялись достигнуть цели, но вот ещё одни кусты и мы оказались на смотровой площадке. На часах было 17:45. Это было настолько неожиданно, что в первый момент мы лишь удивлённо переглянулись, переводя дух. Не менее удивлённо на нас смотрели экскурсанты и местные водилы, которые привезли их сюда. Наша одежда была мокрой от пота, а ноги до колен измазаны глиной. Зато прямо перед нами открывалась шикарная панорама Гагры и окрестностей. Вдалеке слева выдавалась далеко в море Пицунда, прямо же под нами расстилалась Гагра. Старую часть Гагры было почти не видно, её наглухо закрывал один из отрогов Мамзышхи. Говорят, есть ещё одна площадка примерно вдвое выше этой, откуда видно вообще всё, но время поджимало. Нам ещё предстоял путь домой. Влево и вправо уходила асфальтовая дорога, только пользы от неё не было для нас никакой. В одну сторону она вела в сторону той самой верхней площадки, в другую – в сторону Гагры, но в район Приморского парка, откуда до дома топать ещё километров 7-8. И мы приняли решение спускаться тем же самым путём, каким поднимались. Когда мы вошли во двор своего дома, уже начало темнеть.
Как нам потом сказали, смотровая площадка находится на высоте 715 метров над уровнем моря.
5. Виноградное вино
Вино занимает важное место в традициях и культуре кавказских народов – факт общеизвестный. Приготовление, ритуал открывания бочек, дегустация, наконец, само питие – это целая большая наука, которая передаётся от отца к сыну, а тонкости виноделия зачастую хранятся в секрете даже от ближайших соседей. При этом само собой, такой культовый напиток, каким является для кавказцев виноградное вино, приносит его изготовителям и неплохую прибыль. Естественно, то, что продаётся на рынках и на пляжах – вовсе не вино, а виноградная баланда с добавлением эссенции и различных красителей. Настоящие же напитки готовятся и используются только для своих. Существует градация вин на мужское вино и женское вино. Мужское вино – терпкое и достаточно кислое, в нём ровно столько сахара, сколько необходимо для того, чтобы процесс брожения шёл «в правильном направлении». В нём, как правило, от 14 до 18 градусов. Женское же вино гораздо слаще, в него дополнительно добавляют сахар, и градусов там обычно не больше 12. Современные абхазы пьют вино в этом же порядке: сначала, пока за столом много народу, в т.ч. женщины, пьётся женское вино, затем, когда женщины уходят, мужчины переходят на мужское вино. (Чача же – это отдельная тема. К ней, как это ни странно, у абхазов отношение далеко неоднозначное.) Сами застолья могут длиться много часов подряд. Вино пьётся без преувеличения бочками. В качестве тамады специально выбирается человек, который способен поглощать хмельную жидкость без лишних последствий. Существует строгий порядок, в котором гости произносят тосты, при этом тосты, как таковые, произносятся очередями. Перед тостующим может стоять десяток стаканов, которые пьются друг за другом, и выпивание каждого из которых он предваряет красноречивым посвящением кому-либо из присутствующих, усопшим предкам, боевым успехам народа и т.п. Пока все 10 стаканов один за другим не будут выпиты, к следующему выступающему слово не переходит. Кульминацией застолья становится момент, когда тамада преподносит одному из гостей имеющийся практически в каждом доме рог, наполненный вином, которое нужно выпить не отрываясь. В рог может помещаться до 12-15 стаканов. Не каждый винопивец способен на такой подвиг, и дело тут не в комплекции человека, и иной раз мужичонка совершенно субтильного телосложения способен на то, что свалит с ног богатыря. А, между тем, отлучаться из-за стола во время застолья категорически запрещено. Покинув его с разрешения тамады (хоть бы даже и по великой нужде), вернуться на своё место нельзя ни в коем разе.
Все ритуалы и обычаи абхазов крутятся вокруг вина. И есть древняя абхазская поговорка: «Как виноградная лоза обвивает дерево, и дерево гибнет, так и виноградное вино губит человека».
6. Дары природы
Земля Абхазии редкостно благодатна. Там родится и произрастает то, о чём мы, жители средней полосы, и мечтать не смеем. Инжир, грецкий орех, фейхуа, кизил, виноград,… персики само собой есть, а вот абрикосов нет. То есть растут, конечно, и даже цветут, но завязей практически не бывает, климат им, видите ли, чем-то не нравится. Мандарин – так вообще главный абхазский фрукт, тоннами в сезон вывозится он в Россию. Казалось бы, вот оно благосостояние народа, только нет его. Навар естественно уходит перекупщикам.
Зато летом можно продавать всё на свете. Из эвкалипта делают веники, для бани они – самое милое дело: полезно и душисто, дальше некуда. Все изгороди исключительно из Лавра благородного (в народе «лаврушки»). Прогуляешься вечерком с секатором – вот и приправа готова. Ясен пень, что и в Москве лавровый лист продаётся и стоит сущие копейки, только не тот он вовсе. И цвет у него становится серо-бурый, и запаха свежего нет, а тут, можно сказать, с пылу с жару. Бамбук имеется. Настоящий, сантиметров 10-12 в диаметре. Хочешь посуду делай, хочешь изгородь. А вот удочки, как это ни странно, не продаются. Не нашли мы их ни в Гагре, ни в прошлом году в Новом Афоне, Сухуме и Пицунде. Прямо загадочность какая-то.
Море – это вообще отдельный разговор. Копчёные рапаны и мидии, вяленая рыба, замысловатые раковины и кораллы, толпы отдыхающих, готовых расставаться с деньгами ради 1, 3, 10, .. минут иной раз сомнительного удовольствия, чтобы остался отдых в памяти на год вперёд – это тоже всё Абхазия.. В советские времена, когда прибрежные пансионаты и дома отдыха были переполнены отдыхающими, абхазские женщины говорили: «Хоть бы высохло это чёртово море!» имея ввиду, что их мужчины пропадают днями и месяцами с белокожими туристками, приехавшими загорать. Но не стало Советского Союза, прошла грузино-абхазская война, прекратился поток отдыхающих. Мужчины сидят с семьями, только нет в доме достатка. Воистину, «море забирает, море и кормит».
Почему ж нельзя сфотографировать дивные абхазские запахи: запахи морского прибоя, эвкалиптовых и сосновых рощ, смешивающиеся с запахами острого кавказского шашлыка?!...
(Конец)
